Разбуди среднестатистического россиянина среди ночи, он отчеканит: «Пиндосы-америкосы» суются во все дыры планеты, и насаждают свою долбаную демократию, желая захапать все энергоресурсы и заставить весь мир плясать под свою дудку. И только Россия и немножко Китай с С. Кореей пытаются противостоять этим узурпаторам». Аргументы не действуют: ненависть к США: сродни религии, на ней строится идеология, пишет Сергей Черных.

Мой любимый современный историк Млечин в «Огоньке» рассказал, как все начиналось, и что в США мнения по этому вопросу расходятся чуть меньше ста лет.

Читать далее (с незначительными сокращениями). Для патриотически настроенных масс: не тратьте время на «многобукв» — всё равно ваше мнение не изменится.

4 августа 1914 года президент Соединенных Штатов Вудро Вильсон объявил о нейтралитете Америки по отношению к войне, начавшейся в Европе. А через четыре года США, вступив в войну на стороне Антанты, стали одной из ведущих держав мира

Предложенное американским президентом посредничество для заключения мира Британия и Франция тактично обошли вниманием, а Германия и ее союзники отвергли. В Берлине пренебрежительно относились к США, а германский Генштаб невысоко оценивал американский военный потенциал: «между Бельгией и Португалией». Это было недалеко от истины.

К концу 1916 года, когда мировая война унесла уже миллионы жизней, страны Антанты настойчиво просили Вильсона прийти на помощь. Даже его собственные министры требовали вступить в войну. Но он выжидал. И в том же 1916-м добился переизбрания под лозунгом: «Он уберег нас от войны». И все же принять судьбоносное решение ему пришлось: Германия не оставила ему выбора. Немецкие подлодки начали топить и американские суда — транспортные и пассажирские. Когда секретарь принес Вильсону эту весть, президент побелел: — Это означает войну. Но больше всего американцев потрясла другая история — секретная. Один из выдающихся успехов британской разведки — расшифровка телеграммы, которую в начале 1917 года статс-секретарь немецкого Министерства иностранных дел Артур Циммерман отправил своему послу в Мехико. Ему поручалось предложить правительству Мексики союз против США и посулить: после совместной победы мексиканцы вернут себе все территории, которые американцы у них отобрали, начиная с Техаса. Телеграмму расшифровали британские дешифровщики и передали американским дипломатам.

Президент Вильсон пришел к выводу, что на Германии лежит тяжкое бремя вины. Немцам придется ее искупить, но прежде они должны быть наказаны. Сын пресвитерианского священника, он разделял глубокие религиозные убеждения отца. В его представлении немцы были не просто неправы. Они были нечестивы. Вступление в Первую мировую он считал крестовым походом против преступной кайзеровской Германии — за справедливость, мир и цивилизованность.

4 апреля 1917 года Вильсон попросил Конгресс объявить войну Германии. Америка, обещал он, будет сражаться за освобождение всех народов, в том числе немецкого. Он произнес фразу, которую в Вашингтоне и после него станут повторять вновь и вновь, объясняя, почему военная интервенция необходима:

— Миру надо обеспечить безопасность, чтобы в нем восторжествовала демократия. Он признался Конгрессу: — Страшное дело — отправить наш великий миролюбивый народ на войну, на самую страшную и разрушительную войну. Но под вопросом само существование цивилизации.

Президент перетянул на свою сторону большинство Конгресса, настолько хорошо и убедительно он выступил. «Нью-Йорк таймс» писала о «моральной трансформации» американской внешней политики. Разъяренный Конгресс объявил Германии войну. Президент сам был поражен поддержкой, которую получила его речь.

— А ведь мои слова сегодня означают смерть для нашей молодежи,— сказал он своему секретарю.— Как странно слышать аплодисменты.

Президент уронил голову на стол и расплакался как ребенок...

Вильсон поставил во главе управления военным производством нью-йоркского финансиста Бернарда Баруха, который привлек других финансистов и промышленников. Экономическое производство США за годы войны удвоилось. Генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург потом обиженно говорил, что именно Барух победил Германию. Для начала конфисковали 97 немецких и австрийских судов, которые стояли в американских портах, и на них отправили в Европу первые 40 тысяч солдат.

К концу 1918 года в Европе находилась двухмиллионная американская армия. Британцы и французы хотели, чтобы свежие американские войска немедленно принимали бой, компенсируя их потери. Но командующий экспедиционным корпусом генерал Джон Першинг настоял на том, что своими войсками будет командовать он сам. Он держал своих солдат в тылу до начала лета 1918 года. Только когда выдохлось последнее немецкое наступление, ввел войска в дело. США участвовали в войне 584 дня. Потери составили 116 516 солдат и моряков. Половина умерла от испанки — невиданная эпидемия гриппа разразилась в конце 1918 года.

Триумф в Европе Когда немецкое правительство принца Максимилиана Баденского в начале октября 1918 года обратилось именно к американскому президенту с предложением о перемирии, Вильсон ощутил себя победителем.

— Мы спасли мир,— гордо говорил он,— и я не позволю европейцам это забыть.

Теперь он видел свою задачу в том, чтобы реорганизовать европейское пространство. Долг Соединенных Штатов — создать основы постоянного мира, покончить с бесконечным соперничеством и организовать структуру, которая будет хранить мир. У Вудро Вильсона были все основания для самоуверенности.

4 декабря 1918 года президент отплыл в Европу. Он направлялся в Париж, чтобы с другими главами государств сменить традиционную вражду и соперничество на международное право. Президент мечтал покончить с войнами раз и навсегда. Вильсон верил в разум и просвещение. Он обещал свободу, самоопределение и вечный мир, и его приветствовали в Европе как спасителя.

В Париже его встретили восторженные толпы. Из Парижа Вильсон поехал в Лондон. Считалось, что англичане встретят его холоднее, чем французы. Но едва Вильсоны расположились в своих комнатах в Букингемском дворце, как король Георг V и королева Мария сообщили им, что возле дворца собралась огромная восторженная толпа и жаждет их лицезреть. Остановка в Риме стала апофеозом европейской поездки.

В основу мирного договора с Германией должны были лечь принципы, предложенные Вудро Вильсоном. Еще 8 января 1918 года президент огласил свои «Четырнадцать пунктов» в Вашингтоне на совместном заседании обеих палат Конгресса. Идеи были прекрасны: равноправие наций, приоритет права, ограничение гонки вооружений, создание механизма международной коллективной безопасности (создание Лиги Наций). Вильсон считал, что все народы должны иметь возможность создать собственное государство и выбирать свое правительство. Французский премьер Жорж Клемансо язвительно заметил: «Всевышний удовлетворился десятью заповедями. Вильсон дал нам четырнадцать».

— Патриотически настроенный американец,— говорил Вильсон,— только тогда гордится флагом, под сенью которого он живет, когда этот флаг становится не только для него, но и для других символом надежды и свободы.

США вышли из войны главной промышленной державой мира. Обескровленный Старый Свет полностью зависел от Америки. Европа была должна Соединенным Штатам больше, чем могла заплатить. Только в 1925 году Европа достигнет предвоенного уровня производства. Отовсюду были слышны призывы о помощи — мужчины без работы, женщинам нечем кормить детей. Специалисты предупреждали, что голод угрожает 200 млн человек. Американцы колебались между желанием помочь европейцам и уверенностью в том, что Соединенные Штаты уже достаточно для них сделали. Президент Вильсон поручил Герберту Гуверу, горному инженеру из Айовы, руководить оказанием помощи странам Европы.

Гувер, «продовольственный диктатор Европы», получил 100 млн долларов. Он отправлял грузы с продовольствием, одеждой и медикаментами в самые пострадавшие районы Европы. Развернул сеть кухонь, чтобы кормить миллион детей. Он помогал и голодавшей России. Организовал колоссальную распределительную сеть. Летом 1922 года передвижные кухни ежедневно кормили 11 млн человек. Большевики считали американцев шпионами и всячески им мешали.

Вильсона раздражало, что французы и англичане сосредоточились на том, что можно получить от побежденной Германии: — США не хотели, чтобы война закончилась тем, что победители поделят добычу, а проигравших обложат данью. Он предлагал отложить переговоры относительно границ и репараций на год, чтобы все успокоились и эмоции стихли. Вильсон предупреждал:

— Наша самая большая ошибка — дать Германии основания в один прекрасный день отомстить.

Но он остался в одиночестве.

Вильсон все-таки подписал Версальский мирный договор. За что Британия и Франция согласились на создание Лиги Наций. Это была предшественница ООН, но с меньшими правами и полномочиями. 10-я статья устава предусматривала оказание коллективной военной помощи стране, ставшей жертвой агрессии. Европейцы осознали: это единственный способ и впредь рассчитывать на помощь со стороны США.

Но дома президента ждало оглушительное поражение. Он вернулся в Вашингтон в начале июля 1919 года и столкнулся с Конгрессом, в обеих палатах которого большинство составляли его политические соперники-республиканцы. Америка как член Лиги Наций должна была пожертвовать малой толикой суверенитета — признать верховенство международной организации. Сенаторов это возмутило. Они отказались ратифицировать устав Лиги Наций. Президент Вильсон пытался создать новый мировой порядок и механизмы противодействия агрессии. Но когда настало время Соединенным Штатам практически помочь Европе, Конгресс потребовал от него проводить политику невмешательства. И европейцы остались одни со своими проблемами. Президент считал, что рухнуло дело всей его жизни. Он не испытывал ненависти к сенаторам-республиканцам, только сожаление.

— Я могу совершенно точно предсказать,— сказал Вудро Вильсон,— что при жизни следующего поколения разразится новая мировая война. Неудача болезненно сказалось на состоянии его здоровья. 26 сентября 1919 года во время поездки по стране у Вильсона случился удар. Второй обширный инсульт последовал 2 октября, у него парализовало левую сторону тела, на некоторое время он лишился дара речи. Лига Наций приступила к работе в январе 1920 года в Женеве. Ассамблея, когда собирались все страны-участницы, проходила в сентябре. В промежутках работал Совет Лиги Наций и действовал генеральный секретарь. В Совет входили четыре постоянных члена — Англия, Франция, Италия и Япония — и четыре непостоянных, которых выбрала Ассамблея. СССР вступил в 1934 году и получил право на постоянное место в Совете Лиги.

Но решение крупных проблем оказалось Лиге Наций не под силу. Нацистская Германия демонстративно вышла из Лиги. Советский Союз в декабре 1940 года исключили за войну против Финляндии. Лига прекратила существование 18 апреля 1946 года, когда уже действовала Организация Объединенных Наций, созданная с учетом опыта ее предшественницы.

Веками Европа занимала господствующее положение в мире. От решений европейских держав зависел весь мир. Первая мировая стала европейской катастрофой. В мясорубке войны погибли лучшие интеллектуальные силы континента. Пережитые страдания были тем масштабнее и неожиданнее, что им предшествовали столетия приятного ощущения непрерывного прогресса. Первая мировая лишила Европу уверенности в собственных силах и вызвала всеобщее разочарование, что определяло настроения западного общества десятилетиями. Соединенные Штаты, напротив, превратились в супердержаву. Вышли на авансцену мировой политики, отодвинув и победителей, и проигравших. Американцы считали, что решили исход затянувшегося противоборства двух блоков.

После войны многое изменилось. Новый образ жизни до войны назвали бы аморальным. «Нью-Йорк таймс» в июле 1920 года неодобрительно писала: «Американки подняли юбки выше самых откровенных ожиданий». Женщины курили, не отказывались от горячительных напитков и уединялись с мужчинами на задних сиденьях автомобилей. После Вильсона консерваторы постарались изолировать страну и отгородиться от конкурентов защитными тарифами. Когда началась Вторая мировая, большинство американцев твердо намеревались на сей раз остаться в стороне. В 1930-е годы Конгресс трижды принимал законы, которые должны были держать Соединенные Штаты подальше от войны в Европе. В 1938 году народные избранники пытались принять закон, который бы требовал провести общенародный референдум, если бы правительство пожелало объявить кому-то войну. Белому дому с трудом удалось его провалить. Влиятельные американские политики были за умиротворение Гитлера. Немцы, итальянцы и японцы взяли свою судьбу в свои руки, зачем им мешать? Отправка американской армии в Европу может унести миллионы жизней. Пусть лучше Англия и Франция проиграют войну. Для Америки победа Германии вовсе не будет катастрофой...

Президент Франклин Рузвельт в ноябре 1940 года был переизбран на третий срок, твердо пообещав согражданам: «Я уже это говорил, но скажу еще раз: ваши дети не отправятся на чужую войну». В реальности Рузвельт ощущал исходящую от Гитлера опасность. Но в Соединенных Штатах действовал закон о нейтралитете. Конгресс категорически возражал против участия в европейских делах. Французский дипломат Жан Монне призвал Вашингтон вступить в войну и назвал Соединенные Штаты «арсеналом демократии». Рузвельту его слова понравились. Монне попросили не повторять это удачное выражение, чтобы его мог использовать президент. Рузвельт обратился к стране с посланием, в котором связал внешнюю политику с моральными ценностями. Он говорил об опасности, которая исходит от стран, «где не существует ни демократии, ни религии». Его заслуга состоит в том, что он убедил Америку участвовать в антигитлеровской коалиции, вступить в войну, которая для американцев была чужой: на Соединенные Штаты Гитлер не нападал.

После 1945 года европейские правительства осознали, что из главных участников спектакля превратились в актеров, играющих второстепенные роли. Европейские имперские амбиции испарились. Заботу о собственной безопасности Старый Свет переложил на Америку. НАТО было создано для того, чтобы США всей своей военной мощью гарантировали спокойствие Европы.

Отношение к остальному миру — не простой для американцев вопрос. На чем основывать внешнюю политику — на военной мощи или на морали? На реализме или идеализме? На прагматизме или на твердых принципах? Защищать только свои интересы или распространять свои идеалы по всему миру? Кем быть — националистами или интернационалистами? Либералами или консерваторами? Выбор не сделан.

Выгодное географическое положение позволяет Соединенным Штатам держаться на комфортном расстоянии от конфликтов, раздирающих Европу и Азию. Но американцев дважды втягивали в кровопролитные сражения, и они решили, что, пожалуй, лучше участвовать в мировых делах и гасить конфликты прежде, чем придется опять посылать своих парней умирать на чужих войнах.

Джон Кеннеди, вступая в должность президента в 1961 году, посвятил внутренним проблемам страны всего несколько слов. Он сосредоточился на внешней политике.

— Все народы,— говорил Кеннеди,— как бы мы к ним ни относились, должны знать, что мы заплатим любую цену, вынесем любые тяготы, стерпим любые невзгоды, но поможем всем друзьям и будем сражаться со всеми врагами, чтобы обеспечить существование и победу свободы!

Американцы убеждены в том, что они стоят на стороне добра, правого дела. Первые переселенцы из Европы мечтали выстроить сверкающий город на холме, на который будет восхищенно взирать весь мир. Крушение социалистического лагеря и окончание холодной войны американцы восприняли как доказательство правоты Вудро Вильсона — идеи свободы и самоопределения берут верх. Зато неудача попытки Джорджа Буша-младшего преобразовать жизнь в Афганистане и Ираке усилила позиции изоляционистов. Страна проголосовала за Барака Обаму, который пытался сократить масштабы американского участия в мировых делах.

Мессианская традиция сохраняется в американской внешней политике вот уже 100 лет. Соединенные Штаты — по-прежнему ведущая мировая держава, хотя теперь они должны другим странам такую же огромную сумму, какую Британия задолжала Америке после Первой мировой. И сегодня американские политики оправдывают использование военной силы теми же аргументами, какими Вудро Вильсон убеждал сограждан покончить с политикой изоляции и спасти Европу. С одной стороны, американцев обвиняют в том, что они во все вмешиваются, устраивают повсюду заговоры, революции и мятежи. С другой — союзники наперебой призывают Вашингтон вмешаться в тот или иной конфликт. Промедление или сомнение вызывают столь же искреннее недовольство.